Хаос и паника - ПРИМЕРЫ!
Добавлено: Чт мар 27, 2008 20:17
Примеры хаоса и паники в городах, теория теорией, а практические примеры тоже показатель.
Собираем.
___________________________________________________________
Когда слухи о том, что руководство страны должно покинуть Москву, распространились по городу, началась паника. Поступил приказ демонтировать и вывезти все оборудование метрополитена. Многие начальники, загрузив служебные машины вещами и продуктами, пробивались через контрольные пункты или объезжали их и устремлялись на Рязанское и Егорьевское шоссе. Люди увидели, что начальники грузят свое имущество и бегут. Все поняли, что Москву не сегодня завтра сдадут. Люди в страхе бросились на Казанский вокзал и штурмовали уходившие на восток поезда.
Очевидцы вспоминали:
«Ранним утром 16 октября по Бульварному кольцу к Ярославскому шоссе двигалась масса людей со скарбом. Некоторые волокли тележки, детские коляски, наполненные вещами. Трамваи были переполнены, кое-кто устроился даже на крышах вагонов. Люди торопились уйти из Москвы…»
Самым тревожным было полное отсутствие информации.
Во второй половине дня 16 октября в городе начался хаос. Разбивали витрины магазинов, вскрывали двери складов.
Начальник Московского управления НКВД старший майор госбезопасности Журавлев докладывал начальству: «16 октября 1941 года во дворе завода «Точизмеритель» имени Молотова в ожидании зарплаты находилось большое число рабочих. Увидев автомашины, груженные личными вещами работников Наркомата авиационной промышленности, толпа окружила их и стала растаскивать вещи. Разъяснения находившегося на заводе оперработника Молотовского райотдела НКВД Ныркова рабочих не удовлетворили. Ныркову и директору завода рабочие угрожали расправой…
Группа лиц из числа рабочих завода №219 (Балашихинский район) напала на проезжавшие по шоссе Энтузиастов автомашины с эвакуированными и начала захватывать их вещи. Было свалено в овраг шесть легковых автомашин. Помощник директора завода, нагрузив автомашину большим количеством продуктов питания, пытался уехать с заводской территории. Однако по пути был задержан и избит рабочими завода…
На Ногинском заводе №12 группа рабочих напала на ответственных работников одного из главков Наркомата боеприпасов, ехавших из города Москвы по эвакуации, избила их и разграбила вещи».
Масла в огонь подбавила информация о том, что заводы заминированы и могут быть взорваны:
«На заводе №8 около тысячи рабочих пытались проникнуть во двор. Отдельные лица при этом вели резкую контрреволюционную агитацию и требовали разминировать завод. Отправлявшийся с завода эшелон с семьями эвакуированных разграблен…
В Мытищинском районе толпой задержаны автомашины с эвакуированными семьями горкома партии. Остановлено девять машин. Вещи с машин сняты. Выслана одна рота истребительного батальона. По городу расставлены патрули…
На заводе №58 со стороны отдельных рабочих имели место выкрики «Бей коммунистов!». Рабочие были впущены в минированные цеха для получения зарплаты. Узнав, что они находятся в минированных цехах, рабочие подняли скандал. Завод получил от Ростокинского райкома ВКП(б) распоряжение продолжить работу, но большинство рабочих в цехах не остались».
Один из очевидцев записал свои горькие наблюдения:
«16 октября 1941 года войдет позорнейшей датой, датой трусости, растерянности и предательства в историю Москвы… Опозорено шоссе Энтузиастов, по которому в этот день неслись на восток автомобили вчерашних «энтузиастов» (на словах), груженные никелированными кроватями, кожаными чемоданами, коврами, шкатулками, пузатыми бумажниками и жирным мясом хозяев всего этого барахла…»
Писатель Аркадий Первенцев тоже пытался уехать из города вместе с семьей. Машину остановили, его с женой вытащили из кабины:
«Красноармейцы пытались оттеснить толпу, но ничего не получилось. Толпа кричала, шумела и приготовилась к расправе. Я знаю нашу русскую толпу. Эти люди, подогретые соответствующими лозунгами 1917 года, растащили имения, убили помещиков, бросили фронт, убили офицеров, разгромили винные склады…
«17 октября в Бронницком районе в деревнях Никулино и Торопово на некоторых домах колхозников в 14 часов были вывешены белые флаги. На место послан оперативный работник. В деревнях Петровское, Никулино, Свободино и Зеленое наблюдаются попытки отдельных колхозников разобрать колхозный скот, подготовленный к эвакуации».
Партийные чиновники бегут
В Москве не топили. Закрылись поликлиники и аптеки. Писатель Аркадий Первенцев:
«Уже ни один телефон не работал. Позвонили в ЦК партии. Ни один телефон не отвечал. Только телефонистки, несмотря на грядущую опасность, оставались на местах. Они не имели собственных или государственных автомобилей. Они не имели права покинуть посты. Только важные лица сбежали».
Отделы кадров жгли архивы, уничтожали личные документы сотрудников и телефонные справочники.
Леонид Тимофеев:
«Из 438 предприятий, учреждений и организаций сбежало 779 руководящих работников. Бегство отдельных руководителей предприятий и учреждений сопровождалось крупным хищением материальных ценностей и разбазариванием имущества. Было похищено наличными деньгами за эти дни 1 484 000 рублей, а ценностей и имущества на сумму 1 051 000 рублей. Угнано сотни легковых и грузовых автомобилей».
Заведующий оргинструкторским отделом горкома партии представил Щербакову записку «О фактах уничтожения партийных билетов 16—17 октября сорок первого в Москве»:
«Уничтожение партийных документов имело место не только в прифронтовых районах… Всего выявлен 1551 случай уничтожения коммунистами своих партдокументов. Большинство коммунистов уничтожили партдокументы вследствие трусости в связи с приближением фронта».
Страх охватил даже аппарат Центрального комитета партии. Заместитель начальника 1-го отдела НКВД старший майор госбезопасности Шадрин, отвечавший за охрану руководителей партии и правительства, доложил заместителю наркома внутренних дел Всеволоду Меркулову, что обнаружили чекисты в брошенном здании ЦК:
«Ни одного работника ЦК ВКП(б), который мог бы привести все помещение в порядок и сжечь имеющуюся секретную переписку, оставлено не было. Все хозяйство оставлено без всякого присмотра. Оставлено больше сотни пишущих машинок разных систем, 128 пар валенок, тулупы, 22 мешка с обувью и носильными вещами, несколько тонн мяса, картофеля, несколько бочек сельдей, мяса и других продуктов. В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос. Многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе и секретная, директивы ЦК ВКП(б) и другие документы. Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжен. В кабинете товарища Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов...»
Собираем.
___________________________________________________________
Когда слухи о том, что руководство страны должно покинуть Москву, распространились по городу, началась паника. Поступил приказ демонтировать и вывезти все оборудование метрополитена. Многие начальники, загрузив служебные машины вещами и продуктами, пробивались через контрольные пункты или объезжали их и устремлялись на Рязанское и Егорьевское шоссе. Люди увидели, что начальники грузят свое имущество и бегут. Все поняли, что Москву не сегодня завтра сдадут. Люди в страхе бросились на Казанский вокзал и штурмовали уходившие на восток поезда.
Очевидцы вспоминали:
«Ранним утром 16 октября по Бульварному кольцу к Ярославскому шоссе двигалась масса людей со скарбом. Некоторые волокли тележки, детские коляски, наполненные вещами. Трамваи были переполнены, кое-кто устроился даже на крышах вагонов. Люди торопились уйти из Москвы…»
Самым тревожным было полное отсутствие информации.
Во второй половине дня 16 октября в городе начался хаос. Разбивали витрины магазинов, вскрывали двери складов.
Начальник Московского управления НКВД старший майор госбезопасности Журавлев докладывал начальству: «16 октября 1941 года во дворе завода «Точизмеритель» имени Молотова в ожидании зарплаты находилось большое число рабочих. Увидев автомашины, груженные личными вещами работников Наркомата авиационной промышленности, толпа окружила их и стала растаскивать вещи. Разъяснения находившегося на заводе оперработника Молотовского райотдела НКВД Ныркова рабочих не удовлетворили. Ныркову и директору завода рабочие угрожали расправой…
Группа лиц из числа рабочих завода №219 (Балашихинский район) напала на проезжавшие по шоссе Энтузиастов автомашины с эвакуированными и начала захватывать их вещи. Было свалено в овраг шесть легковых автомашин. Помощник директора завода, нагрузив автомашину большим количеством продуктов питания, пытался уехать с заводской территории. Однако по пути был задержан и избит рабочими завода…
На Ногинском заводе №12 группа рабочих напала на ответственных работников одного из главков Наркомата боеприпасов, ехавших из города Москвы по эвакуации, избила их и разграбила вещи».
Масла в огонь подбавила информация о том, что заводы заминированы и могут быть взорваны:
«На заводе №8 около тысячи рабочих пытались проникнуть во двор. Отдельные лица при этом вели резкую контрреволюционную агитацию и требовали разминировать завод. Отправлявшийся с завода эшелон с семьями эвакуированных разграблен…
В Мытищинском районе толпой задержаны автомашины с эвакуированными семьями горкома партии. Остановлено девять машин. Вещи с машин сняты. Выслана одна рота истребительного батальона. По городу расставлены патрули…
На заводе №58 со стороны отдельных рабочих имели место выкрики «Бей коммунистов!». Рабочие были впущены в минированные цеха для получения зарплаты. Узнав, что они находятся в минированных цехах, рабочие подняли скандал. Завод получил от Ростокинского райкома ВКП(б) распоряжение продолжить работу, но большинство рабочих в цехах не остались».
Один из очевидцев записал свои горькие наблюдения:
«16 октября 1941 года войдет позорнейшей датой, датой трусости, растерянности и предательства в историю Москвы… Опозорено шоссе Энтузиастов, по которому в этот день неслись на восток автомобили вчерашних «энтузиастов» (на словах), груженные никелированными кроватями, кожаными чемоданами, коврами, шкатулками, пузатыми бумажниками и жирным мясом хозяев всего этого барахла…»
Писатель Аркадий Первенцев тоже пытался уехать из города вместе с семьей. Машину остановили, его с женой вытащили из кабины:
«Красноармейцы пытались оттеснить толпу, но ничего не получилось. Толпа кричала, шумела и приготовилась к расправе. Я знаю нашу русскую толпу. Эти люди, подогретые соответствующими лозунгами 1917 года, растащили имения, убили помещиков, бросили фронт, убили офицеров, разгромили винные склады…
«17 октября в Бронницком районе в деревнях Никулино и Торопово на некоторых домах колхозников в 14 часов были вывешены белые флаги. На место послан оперативный работник. В деревнях Петровское, Никулино, Свободино и Зеленое наблюдаются попытки отдельных колхозников разобрать колхозный скот, подготовленный к эвакуации».
Партийные чиновники бегут
В Москве не топили. Закрылись поликлиники и аптеки. Писатель Аркадий Первенцев:
«Уже ни один телефон не работал. Позвонили в ЦК партии. Ни один телефон не отвечал. Только телефонистки, несмотря на грядущую опасность, оставались на местах. Они не имели собственных или государственных автомобилей. Они не имели права покинуть посты. Только важные лица сбежали».
Отделы кадров жгли архивы, уничтожали личные документы сотрудников и телефонные справочники.
Леонид Тимофеев:
«Из 438 предприятий, учреждений и организаций сбежало 779 руководящих работников. Бегство отдельных руководителей предприятий и учреждений сопровождалось крупным хищением материальных ценностей и разбазариванием имущества. Было похищено наличными деньгами за эти дни 1 484 000 рублей, а ценностей и имущества на сумму 1 051 000 рублей. Угнано сотни легковых и грузовых автомобилей».
Заведующий оргинструкторским отделом горкома партии представил Щербакову записку «О фактах уничтожения партийных билетов 16—17 октября сорок первого в Москве»:
«Уничтожение партийных документов имело место не только в прифронтовых районах… Всего выявлен 1551 случай уничтожения коммунистами своих партдокументов. Большинство коммунистов уничтожили партдокументы вследствие трусости в связи с приближением фронта».
Страх охватил даже аппарат Центрального комитета партии. Заместитель начальника 1-го отдела НКВД старший майор госбезопасности Шадрин, отвечавший за охрану руководителей партии и правительства, доложил заместителю наркома внутренних дел Всеволоду Меркулову, что обнаружили чекисты в брошенном здании ЦК:
«Ни одного работника ЦК ВКП(б), который мог бы привести все помещение в порядок и сжечь имеющуюся секретную переписку, оставлено не было. Все хозяйство оставлено без всякого присмотра. Оставлено больше сотни пишущих машинок разных систем, 128 пар валенок, тулупы, 22 мешка с обувью и носильными вещами, несколько тонн мяса, картофеля, несколько бочек сельдей, мяса и других продуктов. В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос. Многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе и секретная, директивы ЦК ВКП(б) и другие документы. Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжен. В кабинете товарища Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов...»